В начале 1900-х годов в Германии стяжал славу конь по кличке Умный Ганс

Путешествуя по германским городам и весям, Ганс демонстрировал поразительную восприимчивость к немецкому языку и еще более поразительную математическую одаренность. Когда его спрашивали: «Ганс, сколько будет четырежды три?» – Ганс двенадцать раз бил копытом о землю. Когда ему показывали записку с вопросом: «Сколько будет двадцать минус одиннадцать?» – Ганс с похвальной прусской точностью бил копытом девять раз.

В 1904 году германское Министерство образования поручило специальной комиссии во главе с психологом разобраться в этом деле. Тринадцать членов комиссии, включая циркового менеджера и ветеринара, были убеждены, что это жульничество, но, как ни старались, не могли распознать, в чем подвох. Даже когда Ганса разлучали с хозяином и вопросы ему задавали абсолютно незнакомые люди, тот почти всегда отвечал правильно.

В 1907 году правда в конце концов была открыта психологом Оскаром Пфунгстом. Оказалось, что правильный ответ Гансу подсказывали телодвижения и выражения лиц окружающих. Когда коня спрашивали, сколько будет четырежды три, он по прошлому опыту знал, что от него требуется сколько-то раз ударить копытом. Он начинал бить, внимательно следя за аудиторией. Чем ближе было нужное число, тем больше напрягались зрители. В критический момент напряжение достигало апогея. Ганс умел узнавать это по позам и выражению лица зрителей. Тут Ганс останавливался и наблюдал, как напряжение сменяется изумлением и хохотом. Он понимал, что попал в яблочко.

Умного Ганса часто приводят в пример того, как люди ошибочно очеловечивают животных, приписывая им удивительные способности, каковыми они на поверку не обладают. Однако история Ганса учит как раз обратному. Она показывает, что, очеловечивая животных, мы, как правило, недооцениваем их восприимчивость и игнорируем уникальные свойства отличных от нас существ. Что до математики, то ее Ганс не знал. Любой восьмилетний мальчишка дал бы ему сто очков вперед. Однако способность Ганса угадывать эмоции и намерения по мимике и жестам граничила с гениальностью. Если бы китаец спросил меня на мандарине, сколько будет четырежды три, я бы ни за что не понял по его лицу и позе, что мне нужно топнуть двенадцать раз. Умный Ганс обладал такой способностью, потому что язык тела – обычный язык общения лошадей. Однако поразительно то, что Ганс умел применять свой метод расшифровки эмоций и намерений не только в отношении своих сородичей, но и в отношении чужого рода – людей.